Разминуться с фронтом, чтобы жить

— Мария Ивановна, расскажите, пожалуйста, о своем детстве и юности: где Вы родились, учились ли в школе, как оказались в военном училище?
— Я родилась 9 января 1923 года в деревне Ваганово Кировской области. У нас была большая семья: папа, мама, я, брат и сестра. Я была самой старшей из детей.
В школе я, конечно, училась. Только полгода не доучилась в десятом классе, потому что меня отправили в торговую школу. Помню, на учебу приходилось ходить за пятнадцать километров, через лес. Конечно, было страшно, особенно вечерами, но куда денешься — учиться-то надо. А в каникулы я подрабатывала в деревенской газете: писала статьи о колхозе.
После школы поступила в ин-ститут на исторический факультет. Там и познакомилась со своим будущим супругом Иваном. Только доучиться нам не было суждено — в то время отменили стипендию и ввели плату за обучение, а родителям, простым крестьянам, оплачивать нашу учебу было не под силу. Из Ваганово в институт поступали семнадцать человек, но всем пришлось вернуться обратно. На родине я продолжила обучение в торговой школе. Так было до 22 июня 1941 года, когда началась война.

— Вам пришла повестка?
— Да, буквально через несколько дней меня вызвали на комиссию. По ее результатам я была определена в Казань в военное пехотное училище имени Ворошилова. До пункта назначения я с будущими сослуживцами, такими же девчонками, ехала в угольном вагоне. В училище прослужила четырнадцать месяцев и заслужила право стать командиром отделения из восьми человек.

— Мария Ивановна, не страшно было ехать «в никуда»?
— Нет, страха не было. Каждый из нас понимал, что от него может зависеть исход войны. Я только сильно боялась за маму — она была малограмотной женщиной, да и на руках у нее осталось двое маленьких детей. Я все думала: как они будут жить? Помню, задала этот вопрос на призывной комиссии. А мне ответили, что у нас нет таких паразитов, которые не хотели бы Родину защищать! Вот и весь ответ.

— Чему Вас учили в военном училище?
— В нашем училище обучались одни девушки. Мы должны были стать командирами взводов и рот, но за время обучения наши войска оттеснили немцев от границы, и женские подразделения стали не нужны. Два месяца думали, как с нами поступить: направить в милицию или демобилизовать. Начальник училища сказал тогда: «Я не отдам своих девочек в милицию». Он нас так ласково называл. А девочек-то полторы тысячи человек было. Думали-решали и в итоге направили нас на службу в военкоматы страны.

— Мария Ивановна, что было самым сложным в военном училище?
— Наверное, привыкнуть к распорядку. У нас практически не было свободного времени, максимум полчаса. А все остальное время мы учились и занимались самоподготовкой. Помню, на сборы после подъема нам давалось пять минут. Мы, большей частью девчонки деревенские, не привыкшие носить брюки, первое время путались в них, поэтому не всегда укладывались в срок.
Мне запомнилось, что все мы учились хорошо. Да иначе и быть не могло: мы выполняли свой долг перед Родиной. Нам нельзя было сказать «не могу», «не буду» — как командир приказал, так и делали. Было только два ответа: «есть» и «слушаюсь».
— Получается, что Вы не принимали непосредственного участия в военных действиях?
— Да, но нас готовили не в куклы играть, а быть командирами подразделений на фронте. Но ко-гда мы закончили обучение, нас уже не было смысла отправлять туда. Но мы хоть и были в тылу, все-таки видели войну: и налеты, и бомбежки.

— Мария Ивановна, в каком военкомате Вы служили после окончания войны?
— Я попала в город Муслюмово, что в Татарстане. Тогда у меня уже было звание младшего лейтенанта. В армии по документам я числилась три года (до декабря 1945 г.), а потом работала в этом же военкомате начальником финансовой части. Тогда я дожидалась со службы своего будущего супруга Ивана, с которым мы затем вернулись в город Горький, где жила моя семья.

— Как складывалась Ваша дальнейшая судьба?
— Мы отправились в поселок Пычас Можгинского района, где у нас родился первенец — сын Владислав. Мы с мужем не сидели без дела: работали, воспитывали сыночка. Я тогда устроилась бухгалтером в сельпо. В Пычасе у нас появилась и дочка Людмила. Там мы прожили до 1970 года, а затем переехали в молодой строящийся город Чайковский.

— Почему Вы решили переехать именно в Чайковский?
— Ой, да сюда все ехали! (Смеется). Во-первых, здесь велась масштабная стройка и, во-вторых, в то время в Пычасе начались серьезные проблемы с работой и питанием. А наши детки уже выросли, и им хотелось чего-то нового и интересного. Немного подумав, мы решили перебраться в Чайковский.
— Оправдались ли Ваши надежды относительно города?
— Да. Здесь все было абсолютно по-другому. Мы все сразу же устроились на работу. Меня приняли, как и в Пычасе, бухгалтером в сельпо, где я и проработала до самого выхода на пенсию. Так что мне не пришлось привыкать к новой работе, только к новому коллективу. Супруг устроился на завод ЖБК начальником планового отдела, а дочь в то время была в отпуске по уходу за дочкой Жанной. Сын Владислав служил в армии.

— Каким Вам запомнился Чайковский семидесятых годов?
— Город тогда был совсем другой: мало больших домов и крупных застроек, — преобладали частные дома, небольшие панельные или брусчатые. Основная часть построек была на Уральской. На Основном поселке, конечно, уже стоял детский дом, здание исполкома, жилые дома, но все равно их было намного меньше. К примеру, на месте Приморского бульвара еще росли деревья и кусты. Но мы нечасто бывали на Основном — все больше на Уральской, где жили в частном доме.

— Нравится ли Вам современный Чайковский? Не хочется ли что-нибудь в нем изменить?
— Мне очень нравятся изменения, произошедшие за эти годы в городе. Только жаль, что стало мало рабочих мест, что многие заводы уже обанкротились. Это не может не огорчать. Вот если бы нашелся человек, который взял бы это все в свои руки, то Чайков-ский начал бы по-настоящему процветать, а молодежь не уезжала бы в другие города. Но пока это, к сожалению, нереально.

— Мария Ивановна, как Вы считаете, чему стоит поучиться современной молодежи у вас, представителей старшего поколения?
— В последнее время я нечасто общаюсь с молодежью, но все же заметила, что сейчас молодым людям не хватает дисциплины. Во времена моего детства, юности и молодости нам некогда было думать о разных безделушках и глупостях — нужно было сначала учиться, а затем работать. Причем делать это на совесть, а не тяп-ляп. У нас не было другого выбора — все, за что мы брались, мы должны были делать отлично и никак иначе.
Из-за плохой дисциплины нынешней молодежи не хватает ответственности не только за себя, но и за свою семью, работу. Из-за этого они и начинают ходить по подъездам, выпивать, курить или, что еще хуже, употреблять наркотики.
Мне кажется, молодежи стоит научиться судить людей не по их статусу и достатку, а по качествам характера. Лично я всю жизнь получала небольшую зарплату, но никогда не жаловалась. Это не мешало мне иметь верных, любящих друзей. Причем, друзей не на год — два, а на всю жизнь.