«Мне повезло жить»
Рубрика:
Персона
Четверг,03.11.2011
Окончив учебу, Григорий Рыжиков получил звание младшего сержанта и
отправился на фронт в составе 17-й Краснознаменной мотобригады. «Бригада
была небольшая, а я служил в должности командира отделения пулеметного
расчета, – рассказывает Григорий Афанасьевич. – Отправили нас на
Орловско-Курскую дугу». По словам ветерана, добирались они до места
пешим ходом. «За это время нас только один раз покормили горячей пищей, –
вспоминает Рыжиков. – Пока шли, три человека погибли. Я как сейчас
помню: танки, машины, мотоциклы – все движется, стоит непрерывный шум и
гам от всей этой техники. Сворачивать с дороги категорически запрещалось
– по обеим ее сторонам были заложены мины».
Уже на месте, как рассказывает Григорий Афанасьевич, они поняли, насколько сильна оборона немцев. Наши солдаты пробивали ее несколько недель, а когда с боем взяли фашистские укрепления, увидели, что немцы там выращивали огурцы и табак. Вспоминая этот факт, ветеран искренне смеется.
В боях на Орловско-Курской дуге Рыжиков получил свое первое ранение. «Помню, загнали нас в поле ржи, где практически ничего не видно, – рассказывает мужчина. – Только наши танки выходят на горизонт, немец сразу по ним огонь открывает. Много там наших танкистов сгорело. Одна пуля попала мне в руку – сквозное ранение. В этот момент я обратил внимание, что по всему полю стояли крики и стоны «Помогите!». Это наши солдаты звали санитаров». После ранения Григория Рыжикова положили в госпиталь, где в связи с легкостью ранения он пробыл сравнительно недолго – 28 дней. После выписки ветеран попал на фронт в составе 208‑го запасного полка, который воевал сначала под Калугой, а потом под Ельней. Здесь Григорий Афанасьевич получил второе ранение. По его словам, в молодости он был шустрым, а так как связи практически не было, командир взял его к себе в качестве посыльного. «Мне приходилось бегать между четырьмя ротами, передавая приказы командира, – вспоминает Григорий Афанасьевич. – И вот, когда я бежал с очередным приказом, немцы ударили огнем по нашим минометчикам. Я смотрю, снаряд взрывается, и думаю, куда бы мне укрыться. Если это правда снаряд, то осколки при взрыве полетят вперед, а если мина, то вокруг. Нас же всему этому учили перед отправкой на фронт. Пока думал, меня «зацепило».
Первым делом Рыжиков проверил, не задело ли осколками живот, так как больше всего боялся именно такого ранения. И только убедившись, что с животом все в порядке, обратил внимание на ноги, которые были изранены. «Раненый я дополз до штаба командира, там меня перевязали и отправили в ближайший санбат, – вспоминает Григорий Афанасьевич. – Тихонько, ползком, я отправился по указанному маршруту, так как вывезти меня было некому».
На пути Григорию Рыжикову встретился родник, из которого он поспешил напиться, что делать было после ранения никак нельзя. «Я выпил целых две пилотки воды, знаете, как после ранения пить-то хочется, – вспоминает ветеран. – Поднявшись на гору, я встретил еще одного раненого в бинтах, и мы продолжили путь вместе, но недолго. После выпитой воды у меня отнялись ноги, и я потерял сознание». Товарищ пообещал прислать помощь Григорию и пошел дальше. Через некоторое время Рыжикова нашли медики, сделали несколько уколов, погрузили на бричку и повезли в санбат. «В это время над нами пролетел немецкий самолет, – продолжает наш герой. – Человек, управлявший лошадью, нырнул в кювет, а я остался лежать, белея бинтами. Хорошо, лошадь спокойная попалась. Самолет прострочил пулеметом по нам, но не попал». Пока раненого Григория везли до медсанбата, он несколько раз терял сознание, а уже на месте, вечером, ему привиделся родной дом. «Мне потом рассказали, что я встал с места своего и пошел куда-то, – вспоминает Григорий Афанасьевич. – А я отвечал, что мой дом рядом стоит, я туда и иду». После операции на ногах, во время которой было извлечено восемнадцать осколков, молодой человек шесть месяцев лежал в госпитале, выздоравливал. После выписки он был отправлен уже на Третий Белорусский фронт под Витебск. «Я попал туда в феврале, а к апрелю из-под снега вытаяло много немецких агитационных листовок «Берегись Витебской мясорубки», – рассказывает ветеран. – В это время там орудовали «власовцы»*, они ночью под видом наших разведчиков захватывали солдат, стоящих в обороне, а утром шли в наступление». На Третьем Белорусском фронте Григорий Рыжиков прослужил недолго: получив небольшое ранение, он был отправлен в госпиталь, после чего попал на Первый Прибалтийский фронт. Закончил войну уже в городе Оломоуц в Чехословакии. «В это время я был радистом, – с улыбкой говорит ветеран. – Все вокруг кричат: «Война кончилась!», немцы пленные идут. Мы с ребятами быстро настроили антенну на Москву и услышали уже последние слова: «Слава советскому оружию, слава Советской Армии!» Все были очень рады это услышать!»
– Григорий Афанасьевич, рассказывая о войне, Вы часто улыбаетесь, Вам совсем не страшно было воевать?
– Как же не страшно? Очень страшно, но мы никогда об этом не задумывались. Стоит только подумать о том, что в любую минуту может прилететь снаряд и твоя жизнь закончится, то эта мысль просто покоя не даст. Поэтому мы старались как можно больше шутить и смеяться. Грустить себе не давали. Пели песни, особенно хорошо это получалось у украинцев.
– Какие фильмы о войне, по-вашему, наиболее достоверны?
– Военные кинохроники. Когда мы лежали в госпитале, нам часто привозили съемки сражений. Так пока мы смотрели, нас даже трясло от нервов, потому что там действительно показывали то, что было на самом деле. А из художественных фильмов могу назвать «Мы защищали Родину» и «Если завтра война».
– Вы помните день, когда началась война?
– Конечно. Это было воскресенье. Знаете, я хоть и был совсем пацаном, но уже понимал, что война неизбежна. Я читал тогда много газет, делал выводы. У меня друг был, один раз я ему сказал: «У нас вся жизнь впереди, мы только жить начинаем!» А он ответил: «Как знать». Так и сложилось: последнее письмо с фронта он написал 12 апреля, после чего погиб, немного не дожив до Дня Победы. А мне вот повезло жить.
* Русская освободительная армия, РОА — исторически сложившееся обозначение вооружённых сил прогитлеровского Комитета Освобождения народов России (КОНР), воинские части, воевавшие на стороне Третьего рейха против СССР, сформированные немецким штабом войск СС во время Великой Отечественной войны из русских коллаборационистов. Неофициально Русскую освободительную армию и ее членов называли «власовцами», по фамилии их руководителя, генерал-лейтенанта Андрея Власова.
Уже на месте, как рассказывает Григорий Афанасьевич, они поняли, насколько сильна оборона немцев. Наши солдаты пробивали ее несколько недель, а когда с боем взяли фашистские укрепления, увидели, что немцы там выращивали огурцы и табак. Вспоминая этот факт, ветеран искренне смеется.
В боях на Орловско-Курской дуге Рыжиков получил свое первое ранение. «Помню, загнали нас в поле ржи, где практически ничего не видно, – рассказывает мужчина. – Только наши танки выходят на горизонт, немец сразу по ним огонь открывает. Много там наших танкистов сгорело. Одна пуля попала мне в руку – сквозное ранение. В этот момент я обратил внимание, что по всему полю стояли крики и стоны «Помогите!». Это наши солдаты звали санитаров». После ранения Григория Рыжикова положили в госпиталь, где в связи с легкостью ранения он пробыл сравнительно недолго – 28 дней. После выписки ветеран попал на фронт в составе 208‑го запасного полка, который воевал сначала под Калугой, а потом под Ельней. Здесь Григорий Афанасьевич получил второе ранение. По его словам, в молодости он был шустрым, а так как связи практически не было, командир взял его к себе в качестве посыльного. «Мне приходилось бегать между четырьмя ротами, передавая приказы командира, – вспоминает Григорий Афанасьевич. – И вот, когда я бежал с очередным приказом, немцы ударили огнем по нашим минометчикам. Я смотрю, снаряд взрывается, и думаю, куда бы мне укрыться. Если это правда снаряд, то осколки при взрыве полетят вперед, а если мина, то вокруг. Нас же всему этому учили перед отправкой на фронт. Пока думал, меня «зацепило».
Первым делом Рыжиков проверил, не задело ли осколками живот, так как больше всего боялся именно такого ранения. И только убедившись, что с животом все в порядке, обратил внимание на ноги, которые были изранены. «Раненый я дополз до штаба командира, там меня перевязали и отправили в ближайший санбат, – вспоминает Григорий Афанасьевич. – Тихонько, ползком, я отправился по указанному маршруту, так как вывезти меня было некому».
На пути Григорию Рыжикову встретился родник, из которого он поспешил напиться, что делать было после ранения никак нельзя. «Я выпил целых две пилотки воды, знаете, как после ранения пить-то хочется, – вспоминает ветеран. – Поднявшись на гору, я встретил еще одного раненого в бинтах, и мы продолжили путь вместе, но недолго. После выпитой воды у меня отнялись ноги, и я потерял сознание». Товарищ пообещал прислать помощь Григорию и пошел дальше. Через некоторое время Рыжикова нашли медики, сделали несколько уколов, погрузили на бричку и повезли в санбат. «В это время над нами пролетел немецкий самолет, – продолжает наш герой. – Человек, управлявший лошадью, нырнул в кювет, а я остался лежать, белея бинтами. Хорошо, лошадь спокойная попалась. Самолет прострочил пулеметом по нам, но не попал». Пока раненого Григория везли до медсанбата, он несколько раз терял сознание, а уже на месте, вечером, ему привиделся родной дом. «Мне потом рассказали, что я встал с места своего и пошел куда-то, – вспоминает Григорий Афанасьевич. – А я отвечал, что мой дом рядом стоит, я туда и иду». После операции на ногах, во время которой было извлечено восемнадцать осколков, молодой человек шесть месяцев лежал в госпитале, выздоравливал. После выписки он был отправлен уже на Третий Белорусский фронт под Витебск. «Я попал туда в феврале, а к апрелю из-под снега вытаяло много немецких агитационных листовок «Берегись Витебской мясорубки», – рассказывает ветеран. – В это время там орудовали «власовцы»*, они ночью под видом наших разведчиков захватывали солдат, стоящих в обороне, а утром шли в наступление». На Третьем Белорусском фронте Григорий Рыжиков прослужил недолго: получив небольшое ранение, он был отправлен в госпиталь, после чего попал на Первый Прибалтийский фронт. Закончил войну уже в городе Оломоуц в Чехословакии. «В это время я был радистом, – с улыбкой говорит ветеран. – Все вокруг кричат: «Война кончилась!», немцы пленные идут. Мы с ребятами быстро настроили антенну на Москву и услышали уже последние слова: «Слава советскому оружию, слава Советской Армии!» Все были очень рады это услышать!»
– Григорий Афанасьевич, рассказывая о войне, Вы часто улыбаетесь, Вам совсем не страшно было воевать?
– Как же не страшно? Очень страшно, но мы никогда об этом не задумывались. Стоит только подумать о том, что в любую минуту может прилететь снаряд и твоя жизнь закончится, то эта мысль просто покоя не даст. Поэтому мы старались как можно больше шутить и смеяться. Грустить себе не давали. Пели песни, особенно хорошо это получалось у украинцев.
– Какие фильмы о войне, по-вашему, наиболее достоверны?
– Военные кинохроники. Когда мы лежали в госпитале, нам часто привозили съемки сражений. Так пока мы смотрели, нас даже трясло от нервов, потому что там действительно показывали то, что было на самом деле. А из художественных фильмов могу назвать «Мы защищали Родину» и «Если завтра война».
– Вы помните день, когда началась война?
– Конечно. Это было воскресенье. Знаете, я хоть и был совсем пацаном, но уже понимал, что война неизбежна. Я читал тогда много газет, делал выводы. У меня друг был, один раз я ему сказал: «У нас вся жизнь впереди, мы только жить начинаем!» А он ответил: «Как знать». Так и сложилось: последнее письмо с фронта он написал 12 апреля, после чего погиб, немного не дожив до Дня Победы. А мне вот повезло жить.
* Русская освободительная армия, РОА — исторически сложившееся обозначение вооружённых сил прогитлеровского Комитета Освобождения народов России (КОНР), воинские части, воевавшие на стороне Третьего рейха против СССР, сформированные немецким штабом войск СС во время Великой Отечественной войны из русских коллаборационистов. Неофициально Русскую освободительную армию и ее членов называли «власовцами», по фамилии их руководителя, генерал-лейтенанта Андрея Власова.
Просмотров: 1337
Чтобы оставить комментарий пожалуйста авторизуйтесь:
Вход |
Авторские статьи
Интервью
Мария Картазаева: «Это мой любимый город и мой любимый театр»
Актриса Чайковского театра драмы и комедии Мария Картазаева уже полгода работает в должности исполняющего обязанности художественного руководителя театра. Она возглавила театр в трудные для него времена, сохранила труппу и с большим оптимизмом смотрит в театральное будущее
Другие новости: