Он улыбался

— Митрич, — сказал старик, протягивая руку.
— Игорь.
Ладонь деда была тёплой и шершавой, покрытая уже окостеневшими мозолями. Да и само рукопожатие вышло крепким и отеческим.
— Ты один тут? — Гость решил побольше узнать об этом месте.
— Да. Старуха померла уже лет пять назад. А я сюда перебрался. А ты куда идёшь?
— Я? А чёрт его знает…
— Но куда-то же идёшь?
— И то верно.
Игорь заметил, что говор деда почти совсем исчез. Сам он удобно расположился на большом кованом сундуке, поверх которого был постлан цветастый ковёр. Старик опёрся спиной о тёплую стенку печки и теперь сидел полуприкрыв глаза и поглаживая рукой бороду.
— Я вот что думаю, — внезапно начал он. — У каждого человека есть свой путь, по которому он идёт. Вот ты идёшь по своему. Я шёл по своему.
— Шёл?
— Да. Ведь путь всегда имеет начало и конец. А наша задача этот самый конец не пройти. Ведь тогда как получится? Идёт человек, проходит мимо своего места — там, где он должен остановиться — и пытается что-то найти. А ведь то, что ему было надо, он упустил. И тогда начинает он бродить кругами в поисках счастья. А ведь надо было всего-то навсего остановиться и жить в своё удовольствие там, где ему было положено!
— А ты, Митрич, стало быть, нашёл своё место?
— Ага. Чувствую себя тут на своём месте. Всё есть. Огородик держу, пасека маленькая есть, на охоту выбираюсь.
— И что, зверь есть?
— Если постараться, можно и лося найти. Они же сейчас страх перед человеком потеряли — встречают его редко.
— А волки?
— Есть. Всё хочу попытаться приручить…
— Приручить?
— Да. Собака в хозяйстве всегда пригодится. Был бы барбос — тебя бы ещё на подходе учуял.
— А что, много ходят?
— Случается. Люди-то разные. Кто, как ты, за стол сядет, а кто ствол наставит. Поэтому всегда надо быть настороже.
— Это верно.
— Ладно, пошли-ка спать. Утро вечера мудренее.
С этими словами дед полез на печку, а гость стал устраиваться на скамейке. Только сейчас он начал чувствовать всю накопившуюся усталость: безумно ныли ноги, каждая мышца тела стонала тягучей болью, голова отказывалась переваривать и выдавать какие-нибудь мысли. Обессиленный, он закрыл глаза и провалился в тревожный сон.
Игорь открыл глаза. Всю ночь он пролежал в той же позе, что и уснул, ни разу не повернувшись. Теперь тело взывало к нему всеми болевшими и затекшими мышцами. Мужчина встал, потянувшись. В небольшое окошко светило яркое солнце. Игорь отпил из чайника и вышел на улицу. Трава, покрытая росой, приятно охладила всё ещё ноющие ступни. Старика нигде не было видно. Мужчина обошёл дом вокруг, а потом, отойдя подальше в лес, справил нужду. Когда он вернулся, старик вновь колол дрова.
Нарубив несколько поленьев, дед ушёл в дом ставить самовар. Игорь сел на траву, опёршись спиной на тёплое дерево. Здесь было хорошо. Очень. Тихо, спокойно. Словно маленький кусочек эгоистического рая. Но он был чужим.
Посидев немного, мужчина тоже прошёл внутрь дома. Старик в это время уже «шаманил» над самоваром, достав чистый и специально заготовленный для этого дела сапог. Игорь взял свой автомат, присел на лавку, достав из рюкзака маленькую коробочку с маслом и чистой тряпкой. Разбирая автомат и смазывая все его детали, он обратился к Митричу:
— Это ты самовар сапогом, что ли, топишь?
— Да. Хорошая вещь.
— Старая?
— Да! Этот самовар видел ещё моего деда. — Старик, улыбнувшись, хлопнул по горячему и гладкому большому боку аппарата. — Скоро чай пить будем.
За чашкой ароматного и крепкого чая, не чета собственному, Игорь думал, где можно искупаться и где при этом оставить вещи.
— А у тебя тут речка есть?
— А как же. Из калитки повернёшь левее и там по тропке.
— Вода-то хоть чистая?
— Обижаешь! Чай из неё.
— Ну ладно. Тогда я сейчас схожу, наверное, искупаюсь. Не против, если всё добро у тебя оставлю?
— Да, конечно, оставляй.
Два взгляда снова столкнулись. Вновь произошла эта секундная борьба на уровне подсознания. Каждый хотел точно узнать, что задумал оппонент. В этом раунде была ничья.
Поблагодарив за завтрак, Игорь вышел из дома. Нужная тропинка нашлась быстро. Она петляла между деревьями, направляя путника в сторону тихого журчания реки. Кругом была всё та же чаща, и уже спустя несколько минут, оглянувшись, сквозь заросли нельзя было различить избушку. Внезапно мужчина остановился. Необъяснимая тревога, которая всё это время копилась и не давала о себе знать, наконец смогла выбраться наружу. Что-то было не так. Какая-то мелочь не давала ему покоя. Но что? Игорь ещё раз обернулся, пытаясь рассмотреть дом. Нет, он был в порядке. А вот его хозяин… Гость вновь двинулся в сторону реки. Его взгляд пробежался по небольшой полянке, изрытой невысокими холмиками. Митрич слишком чётко говорил… Игорь помнил тех людей, которые жили отдельно от остальных. Они быстро забывали язык. Почти не разговаривая, эти новые дети природы старались общаться с путниками только с помощью знаков или отдельных слов, больше похожих на выкрики. Со временем они начинали сторониться людей. А этот дед… Мужчина ещё раз посмотрел на поляну.
Рядом хрустнула ветка. Игорь мгновенно среагировал, спрятавшись за стволом большой сосны. Митрич осторожно пробирался сквозь лес. В его руках было ружьё, а взгляд был устремлён в сторону реки. Он охотился… Старик медленно приближался к своему гостю. Вот только последний слишком задержался за своими мыслями и теперь оказался за спиной охотника. Игорь достал из кармана нож. Он не любил так убивать. В глубине души возникало мерзкое чувство безысходности и странного волнения. Казалось, что ещё секунда — и всё пойдёт не так. Тело начинала бить противная мелкая дрожь, и чтобы её унять, надо было несколько раз глубоко вдохнуть. Но после этого в желудке возникала противная пустота и нарастающая тошнота.
Два смертельно бесшумных шага пронеслись через мгновения. Нож с усилием вошёл в спину, чуть левее позвоночника, царапнув кость. Старик вытянулся, выронив ружьё. Его тело моментально обмякло, в то же время став непомерно тяжёлым. Игорь подхватил его второй рукой, стараясь выйти из-за спины, чтобы не оказаться перепачканным бурой кровью. Опустив труп на землю, мужчина вытер о его одежду нож и окровавленную руку и пошёл в сторону дома. Всё было кончено.
В доме мужчина порылся в кладовке, уложил в рюкзак найденную еду, тёплое одеяло и неплохой топор. Порядок, который поддер-живался здесь годами, теперь был нарушен. Путник огляделся кругом. Оставаться здесь не было смысла, поэтому Игорь, собрав вещи и оставив дверь открытой, вновь устремился по тропинке в сторону реки. Вдоль неё идти было сложнее, но в то же время и безопаснее. Здесь густые заросли, и большие деревья помогали оставаться незамеченным для посторонних глаз. В лесной тишине, как всегда, пели птицы, ветер медленно раскачивал макушки высоких сосен. Жизнь, неугомонная и не убиваемая, продолжала размеренно течь по просторам этих мест. Теперь можно было различить, что кора на многих стволах была испещрена следами от мелкой дроби. Эти старые раны затягивались очень медленно. Мужчина прошёл мимо тела старика. Труп лежал в высокой траве, которая теперь покрывалась багровыми пятнами. Ещё раз посмотрев на искривлённое предсмертной болью лицо, путник оглянулся в сторону поляны. Там, под лучами тёплого солнца, возвышались ряды могил. Две самых дальних были ещё свежими, и чёрная земля на них не успела подёрнуться зеленью. Он убивал… Убивал всех, кто приходил к нему. Почему? Теперь никто не ответит на этот вопрос. Игорь тяжело вздохнул, поправил рюкзак и вечно съезжающий с плеча автомат и двинулся в сторону реки. Солнце по-прежнему светило над его головой. Он улыбался… Он вообще теперь часто улыбался.